Принцесса для сержанта - Страница 88

– Эй, – окликаю их. – Ау? Вы чего?

– Ни один смертный, – отрешенно так, глядя даже не на меня, а куда-то сквозь, произносит гном, – от начала времен ни один смертный не осмеливался так разговаривать с богом.

Теперь уже у меня челюсть отпадать начала.

– Фигли, – говорю. – Ты чего? Какой еще бог?

– Белый Конь.

– Ну здрасте. С каких это пор лошадиная статуя в боги произвелась?

– При чем тут статуя? – хмурится эльф. – Каменный конь над входом – всего лишь символ. Камень не умеет творить чудеса, Сергей, и к мысленной речи он тоже не способен. Ты говорил с богом.

Та-ак… приехали, называется.

– Ребята… если это розыгрыш, шутка такая… момент вы неподходящий выбрали.

– Ты говорил с богом, Сергей.

– Да ну… нет, не может быть.

– Не может, – тихо шепчет Дара. – Но ты совершил невозможное.

Я сел. Отложил автомат. Схватился за голову и попытался не позволить ей на манер фугаски разлететься.

Аб-балдеть. Атеист, комсомолец – и с богом… хватай мешки – вокзал уходит!

Минут пять я так сидел. Может, больше. Не знаю. И башка была абсолютно пустая, хоть физические опыты в ней ставь по изучению свойств межпланетного пространства.

А потом вдруг успокоился.

Ну, поговорил с богом! И чего? Не укусил же он меня, в самом деле. Наоборот, помог.

Ладно.

Поднимаю голову – троица стоит, где стояла… и взгляд примерно тот. Ждут, когда мессия новоявленный чего-нибудь проглаголет.

– Вот что, – говорю. – Пойду-ка я гляну, что снаружи происходит. И куда нас вообще забросило.

Подошел к дверям – или у храма непременно ворота считаются? Глянул – ну да, петли уже лет двести как ржа доела – и пнул их ботинком.

Они даже не распахнулись – рухнули. Мягко так, почти беззвучно – только пыль гейзерами брызнула.

А за воротами…

Много я всяких разностей увидеть ожидал. Орков или еще какие темные силы. Но вот что на меня метров с пятидесяти – считай, в упор! – немецкая 75-миллиметровая пэтэо Pak-40, насквозь знакомая, хобот свой целить будет, честно говоря, совсем не рассчитывал.

И ни души вокруг.

Что еще за чертовщина, думаю, просто бред какой-то.

– Вот что, – не оборачиваясь, говорю, – вы пока за порог не суйтесь. Сначала я схожу, гляну, что тут и как.

Или, думаю, ее, как и все прочие здешние трофеи, при переброске так удачно расположило? А где тогда расчет?

Противотанковая пушка в боевом положении – это вам не человек и даже не грузовик с танком, дура габаритная. Чтоб ее вот так, целиком перебросить – это ж какой радиус захвата должен быть. В смысле – чем же это по ней шарахнули, пятисоткой с пикировщика, что ли? Ведь целехонькая: ствол не обрезан – дульный тормоз на месте. А станины хоть и не видно, но тоже вряд ли на той стороне остались – у пэтэо ствол длинный, тяжелый и без противовеса сразу бы в землю ткнулся.

Ну а если расчет был, то куда испарился? И почему черные такой ценный трофей до сих пор не оприходовали?

Странно. Местность-то, считай, открытая, спрятаться особо негде. Справа только то ли остаток стены, то ли простой какой-то бортик – за ним точно никого, он под углом стоит и от храма просматривался, а вот слева…

– Хальт! Стоять!

Засада!

А до бортика верных три шага. Хороший такой бортик, из дикого камня сложен, пуля не возьмет, и высоты в нем добрых полметра.

Шаг!

Дзыннь! Первая пуля слева об камень вжикнула. А за ней еще одна.

И пока нога вниз идет, гляжу я на эти брызги каменные, что ко мне приближаются – как раз на уровне колен, обезножить хотят, гады, живым я им нужен! – и понимаю – не успеть. Не будет у меня третьего шага!

И тогда на втором оттолкнулся, что было силы. Медленно-медленно вверх взлетел. Вот ноги с траектории пуль ушли… а вот и сами пули об бортик расшиблись. А… Приземлился на руки, спиной с размаху приложился – тоже мне – сальто-мортале, некогда здесь разлеживаться! – откатился влево, сел – и веером! Справа налево и обратно, для надежности.

Всего их было восемнадцать. Из них шестнадцать местных, орков и людей, а двое фрицы-пушкари, без сомнений. В полной форме, все как положено – петлицы с алым, у одного на левом рукаве нашивка: круг со звездой – оберканонир, наводчик, а второй – фельдфебель. Оба со «шмайссерами».

Мы, конечно, поторопились. В смысле – надо было хоть орка какого живым постараться взять, для допроса. А так…

По крайней мере, думаю, очень сомнительно, чтобы это конкретно по нашу душу засада была. Больно странный состав, а уж пушка и вовсе ни в какие расчеты не лезет. Нас хоть и четверо, экипаж машины боевой типа «Т-34», но самой машины даже у Фигли в мешке не сыщется, и уж такую-то подробность черные знать должны были.

Обежал пушку, глянул маркировку на ящиках – ну да, два бронебойных и еще пол-ящика фугасов.

– Что скажешь, Сергей? – эльф спрашивает.

– Есть мнение, – нагибаясь к панораме, говорю я, – что явились сюда эти ребята попробовать на зуб защиту лошади. Белого Коня то есть. А когда началась иллюминация от портала, решили затаиться и посмотреть, что дальше будет.

Интересно, думаю, а как они ее сюда дотащили? Арт-тягача в округе не наблюдается, упряжки тоже. Орков запрягали? Полторы тонны как-никак…

Одно ясно: нам эту небесполезную в хозяйстве вещь в карман не спрятать. Но и оставлять просто так ни в коем случае не следует.

Взялся за маховички – и вдруг словно под руку толкнули…

– Колин, – спрашиваю. – А ты сможешь от входа храмового точно в центр ствола этой вот милой штуки пулю положить?

– Смогу, разумеется, – с удивлением отвечает эльф. – Но зачем?

– Увидишь.

Были у меня, правда, сомнения на тему: сработает ли взрыватель от пули? Были, но, к счастью, не оправдались, потому как рванула пушка от первого же эльфийского выстрела. Хорошо рванула: ствол, само собой, напрочь, затвор перекрутило, прицел и вовсе улетел куда-то в голубой туман.