Принцесса для сержанта - Страница 71

И руку мне протягивает.

– Не умеют, – соглашаюсь и, не отпуская его ладони, напоминаю: – Перед принцессой-то… извинись.

Варгелла голову набок наклонил, нос свободной рукой почесал.

– А ты, выходит, еще и упрямый.

– Нет, – возражаю, – не упрямый. Упорный.

И пусть, думаю, он только попытается мне ладонь своими тисками плющить! Из такой вот позиции я на раз его о пол приложу, даже не вставая.

– Сержа-ант… прикажешь на колени встать или как?

– Рискну предположить, – говорит эльф, – что слов «прошу прощения» будет вполне достаточно.

– Давненько уж я не произносил ничего похожего, – бормочет шкипер. – Видать, старею…

– Слышь, высочество… простите грубого моряка али как?

– Сергей, отпусти его.

Не знаю толком с чего, но мне вдруг показалось, что принцесса… недовольна, расстроена, устала… в общем, какая-то не такая. Причем та часть, что недовольна, это на мой счет.

Спрашивается в задачнике, чего ж старший сержант Малахов не так сделал?

– Я также прошу простить меня, – встает Ариниус. – Но должен спешить. Мой корабль вот-вот должен поплыть.

– Отплыть, а не поплыть, – бурчит Варгелла. – Никто никогда не говорит «поплыть». Отплыть, отдать концы… запомни уж хоть раз, Митран, крыса ты сухопутная.

– Запомню, – без тени улыбки кивает маг. – И крысу тоже запомню. К разговору о крысе мы с тобой, Варгелла, как-нибудь обязательно вернемся.

– Она будет седьмой по счету, – скалится шкипер.

– А что, тебя это удивляет? Ты, Варгелла, человек большой… из тебя выйдет много крыс.

– Пугай-пугай…

– Где и когда мы встретимся? – деловито спрашивает. Дарсолана.

Волшебник нахмурился.

– Сейчас об этом трудно судить, – отвечает он. – Но не беспокойтесь. Я изыщу способ.

– Тогда, – эльф поднялся и, чуть помедлив, поклонился Ариниусу, – до встречи, маг.

– Надеюсь, до скорой, – добавляет Фигли. – Когда я не вижу белую мочалку, что ты именуешь бородой, то начинаю чувствовать себя неуютно. И думаю, что на землях Тьмы я без тебя буду чувствовать себя неуютно вдвойне.

– А ты носи платок, коротышка, – с серьезным видом советует Варгелла. – Или научись сморкаться с помощью пальцев.

Дарсолана молчала. И это мне очень не нравилось. Что-то во всем происходящем было глубоко не так. Понять бы только – что именно?

– Что ж, – говорит маг. – Я прощаюсь с вами… хотя, подождите… есть еще кое-что, Сергей. Думаю, этот подарок Эррилина будет нужнее тебе, чем мне.

И достает из кармана карту. Ту самую, которая платок.

– Товарищ волшебник… – Я замялся, в кои-то веки не знаю, что и сказать. – Спасибо, конечно… но только я ведь ею пользоваться не умею.

– Пользоваться ею несложно, – улыбается Ариниус – Достаточно лишь подбросить вверх и прошептать: «развернись». Возьми, попробуй.

Я взял. Подбросил. Даже прошептать чего-то умудрился. Ну и сработало. Едва успел над столом поймать, чтобы в миску с супом не окунулась.

Стою, скребу в затылке…

– Весело. А обратно ее как?

– Обратно – в обратном порядке, – говорит Ариниус – Только шептать надо будет не «развернись», а «свернись».

Забавно – сколько мы с Ариниусом рядом пробыли… а метче всего он мне запомнился дважды: в самый первый раз, когда я его на Совете рядом с Дарой увидел, и сейчас. Мантия к слову, на нем все та же была, да шляпа… а вот взгляд у него был совсем другой. Словно бы и серьезный, но мерцала при этом где-то в глубине маленькая такая искорка.

Что-то он знал такое, наш товарищ волшебник, отчего ему радостно становилось.

Что-то… кажется, я это слово скоро ненавидеть начну!

– До встречи!

Гном уже заранее к окну придвинулся, стекло потер – правда, здешнее стекло тереть особо без толку, пока насквозь не протрешь, больше видно не станет – приник носом… и охнул.

– Глядите…

Я приподнялся, всмотрелся – Ариниус шел по улице, надвинув шляпу, считай, на глаза… а следом за ним шли мы. Все четверо.

Опять морок. Так, думаю, скоро уже сами путаться начнем, кто настоящий, а кто – иллюзия.

Глава 11

Корабль у Варгеллы был, честно говоря, так себе. Кугер «Двойная шутка»… нет, я, конечно же, не рассчитывал, что волшебник нам трехмачтовый фрегат сосватает, с каютами первого класса и прогулочной палубой. Но в моем представлении корабль, морское судно – это все же нечто более крупное, чем наш советский портовый буксирчик.

Шутка, ага. Да еще двойная. Правильно товарищ Бендер говорил: убивать таких шутников!

Спасибо хоть мачта имелась. Была б эта шаланда только весельной – развернулся б и ушел. Не один, понятно, а с принцессой. Гном в любом случае плыть не хотел, даже если б ему пароход о четырех трубах к пристани подали, а что думал Колин – один он и знал.

И команда кораблю под стать. Про шкипера я уже высказался. Помошничек у него был: метр девяносто, прямой, словно штык проглотил, – ну прямо командир с агитплаката. Все мысли на лбу аршинными буквами пропечатаны: «Бей чужих, чтоб свои боялись», «За одного небитого всех поубиваю» и так далее. Видели, знаем. Был у нас в батальоне один такой ротный, отец-командир. Вроде бы и толковый, но вот только один раз взял он, да и положил под высоткой, почитай, всю свою роту. И даже не за орден очередной, а просто начштаба полка, видите ли, за усы его подергал.

Ре-но-ме… Терпеть ненавижу!

Ну и матросы… тут уже особых сюрпризов и быть не могло. Если этот сброд бандой головорезов не считать, то и извини-и-и-те – я уж тогда не знаю, кого подобными эпитетами… припечатывать.

Варгелла же стоит рядом со мной с таким видом, будто привел он нас к трапу крейсера «Аврора», а приветствовать вышел на палубу лично товарищ Железняков.